Как работает механизм торможения в обществоведческой науке
Случилось это два года назад. Меня пригласили прочитать лекцию на семинаре пропагандистов в Верх-Исетский райком партии Свердловска. Тема – «Воспитание нового мышления – веление времени». Столь традиционную, мягко говоря, трактовку темы я попытался оживить, насытив выступление примерами, размышлениями. После лекции меня пригласили в кабинет секретаря Верх-Исетского райкома партии А.Меркурьевой и… здесь я был категорически и безапелляционно обвинён в антисоветизме. Как, дескать, посмел утверждать, будто сегодня вокруг перестройки идёт острая идейная борьба? Признаюсь, слегка опешив, попытался защититься испытанным приёмом обществоведов – цитатой. Напомнил А.Меркурьевой слова М.С.Горбачева на Всесоюзном совещании обществоведов 1 октября 1986 года: «Ясно, что в ходе перестройки нашей жизни, её обновления идет острая, не всегда открытая, но бескомпромиссная борьба идей».
Мне показалось, что на этом разговор закончен, и занес его в копилку курьёзов, но природный оптимизм в этот раз меня подвел. Буквально через несколько дней по настоянию А.Меркурьевой состоялось собрание партгруппы кафедры философии и научного коммунизма Свердловского медицинского института, где я работаю. Руководил «важным политическим мероприятием» заместитель секретаря парткома института С.Бугаев. К моему большому удивлению коллега Е.Петрова, руководитель того злополучного семинара, обвинений в антисоветизме не опровергла, дескать, у Молчанова были в лекции серьезные методические ошибки.
Подобная «аргументация» человеку постороннему может показаться странной, но обществоведы, думаю, поймут, в чем здесь дело. В том, что давно уж в нашем профессиональном цехе заведено всё непривычное объявлять методически несостоятельным и на этой основе клеить политические ярлыки. Всё это, воистину, было бы смешно, когда бы не было так грустно. На первый взгляд, в самой методике ничего плохого нет, ведь всякое дело имеет две стороны: «что» и «как». Но «методирование» в условиях административно-бюрократического управления наукой стало, по сути, тормозом в развитии общественных наук.
Перестройка разбила коллег-обществоведов на три группы: первая, сменив схоластику на науку, жадно изучает факты реальной жизни, факты социализма. Вторая добросовестно ударилась в методическую работу, сменив старую схоластику на новую. Последняя, самая влиятельная и «заслуженная», панически боится каких бы то ни было изменений в «своей» науке. Будучи весьма солидной по численности, опираясь на нейтралитет второй, эта группа выискивает «методические ошибки» у первых, всячески перекрывая им кислород.
Не берусь судить за весь Союз, но на уральском меридиане дело обстоит именно так.
Причины существования этих групп кроются в двойственности объективного положения преподавателя общественных наук. С одной стороны, он – носитель и выразитель мировоззрения рабочего класса. С другой – обычный чиновник, служащий министерства, вуза, кафедры, который во многом подчинен ведомственным законам своего бытия.
Понятно, что бюрократу выгоден тот, кто ориентируется на чины и звания, а против другой группы есть испытанное оружие – методика. А ведь если сегодня заглянуть в любое пособие по методике преподавания общественных наук в вузе, можно убедиться, что, кроме тривиальностей, там ничего нет.
Для обществоведа, неравнодушного к своему предмету, существующая методика сегодня страшна тем, что вытравляет из того же научного коммунизма «чёрствый хлеб факта», реалии жизни, заменяя их демагогическими выкрутасами.
…Уже немало лет на государственном экзамене мне приходится слышать довольно полные и бойкие рассуждения о высшей стадии развития социалистического общества. Но вот что настораживает, даже удручает: самый зрелый выпускник, блестяще объяснив, что необходимо для построения коммунизма, смолкает перед вопросом: «А для чего он нужен тебе самому?» Одна из выпускниц вместо ответа просто разрыдалась. Еще бы, такая «бестактность» задавать подобный вопрос!
А ведь знать, для чего он нужен мне самому, равнозначно четкому и ясному пониманию того, что такое коммунизм и как его создавать. Так что слёзы девочки одной «психологией» не объяснить. Они полились из-за неумения мыслить. Ведь наш подопечный медик-студент учится не тому, как думать, а тому, «что» подумать, да «как сказать»… Молодёжь это калечит, принуждая с ранних лет ориентироваться не на саму Суть, а на чужие мысли, поступки и дела.
Понятно, что при этом, вместо революционного влияния на своих питомцев, мы воспитываем студента-индивидуалиста, который не умеет, да и боится мыслить смело, коллективистски, во имя Общего Блага, а не во имя лишь самого себя. В газете «На смену!» секретарь комсомольской организации I курса санитарного факультета СГМИ Д.Миргасимов прямо так и сказал: «Мы не знаем наших прав, а если знаем, то молчим. Мы привыкли к рабской психологии, полагая: так легче жить – за тебя подумают…»
Для себя феномен запуганного студента объясняю просто: его воспитал запуганный преподаватель!
Даже сдавая государственный экзамен на «отлично», молодежь наша часто усваивает философию без мышления, эстетику без чувства прекрасного, этику без нравственности, политическую экономию социализма без чувства социалистического хозяина, а научный коммунизм без коммунистического мировоззрения. На последнее хотел бы обратить особое внимание. Действительное мировоззрение проявляется не в словах, а в делах. Дела же таковы. В 1985 году к административной ответственности было привлечено 53 студента и сотрудника СГМИ, ещё десять – к уголовной ответственности. В следующем году эти цифры были перекрыты, причем диапазон преступлений широк: от квартирных краж до убийств. Львиная доля правонарушений – участие в незаконных операциях с наркотиками. Постоянно привлекаются к уголовной ответственности бывшие выпускники нашего института. А ведь в своё время они успешно сдали государственный экзамен по научному коммунизму, преподанный им… методически верно!
…Сегодня практически негде искать помощи и понимания учёному, решившему уйти от тривиальностей. Не найти пока его и в партийных органах. В подтверждение приведу такой факт.
За время с апреля 1985 года в Свердловске сложился небольшой коллектив обществоведов-единомышленников, которые провели несколько научных конференций по изучению теоретического наследия классиков марксизма-ленинизма, проблем коммунистического созидания. Вокруг свердловчан сплотился перспективный коллектив обществоведов из других городов, определилось его своеобразное научное лицо. Главное направление работы – изучение общественных отношений социализма; философский анализ социальных инициатив трудящихся, в особенности рабочих починов Урала. Научная работа ведётся прямо на заводах. Мы организовали ряд «круглых столов» на Уралмаше, на Северском трубном заводе, на Уральском турбомоторном, на свинцово-цинковом комбинате им. В.И.Ленина в Усть-Каменогорске, на ГПЗ-1 в Москве, и на некоторых других предприятиях страны.
Ведётся не только теоретическое обобщение опыта рабочих коллективов, но и организация практического обмена опытом между различными регионами страны. Так, научная инициатива свердловских обществоведов и их московских коллег из Института культуры помогла в начале 1987 года, ещё до постановления ЦК КПСС, привить на московской земле уральский (Северский) почин по коллективной гарантии трудовой и общественной дисциплины.
Реакция партийных органов, прежде всего отдела науки и учебных заведений Свердловского горкома КПСС во главе с Н.ВОРОНИНЫМ , на наш коллектив была однозначной – не годится! Подготовленная к концу 1986 года научная конференция «Ленинская концепция социализма как живого творчества самих народных масс» была сознательно сорвана. Несмотря на то, что материалы конференции получили самую положительную рекомендацию от Академии общественных наук при ЦК КПСС. Конференция, мало того, была предусмотрена планом мероприятий Философского общества СССР на 1986 год…
Как я понял, при её подготовке не были соблюдены кое-какие «методические» традиции. Прежде всего та, что отделу горкома партии пришлось иметь дело с «непривычными» обществоведами, которые «вдруг» начали сметь своё суждение иметь…
Понятно, что методика существует не случайно: она возникла из общественного разделения труда, которое есть и в вузовском преподавании общественных наук. Как-нибудь она необходима, но нужно лишить «методическую схоластику» её собственной ведомственной стихии. Другими словами, включить преподавателя-обществоведа в ту жизненную среду, в которой он только и сможет осуществить своё призвание и общеполезную роль – стать теоретически грамотным, научным, идеологическим и, следовательно, политическим представителем рабочего класса в интересах народа. Я говорю о включении его в общественные отношения рабочего трудового коллектива.
Сошлюсь здесь на свой опыт приобщения к проблемам Уральского турбомоторного завода им К.Е.Ворошилова, где рабочие цеха ДМ-1 избрали меня членом совета трудового коллектива. Работа в его составе – настоящая вакцина против схоластики. Только в результате подобного «включения» начинаешь в полной мере понимать, что такое марксизм-ленинизм, что такое социализм. Становится, кстати, и заодно предельно ясно, как без всяких «методических» затей (согласованных с начальством!) можно находить со студентами общий язык.
Думаю, что на учебный семинар студенческой группы нужно выносить свой опыт общественной жизни и политической борьбы за суверенные права трудового, рабочего коллектива, а не «этику» уважению к культу начальственного мнения…
И, наконец, для искоренения схоластики из методики нужно ликвидировать «разделение труда» в мировоззренческой подготовке студента. Речь о том, что вся лесенка марксистских наук должна быть пройдена студентом рука об руку с одним преподавателем. А оценка труда преподавателя, выражаясь политическим языком перестройки, должна осуществляться по тому, сможет ли «его» студент без обывательского трепета относиться к реальным противоречиям жизни, разрешать их под углом зрения интересов рабочего класса, проявляя при этом своё мировоззрение не просто в словах, но в чувствах, мыслях и делах. Если нам ДОВЕРЕНО учить, позвольте каждому из нас определять пути формирования из подопечных истинных марксистов, борцов за перестройку. Тогда-то о нашей работе будет судить легко любому и каждому, в том числе и партийным работникам. Судить по конечному результату: к примеру, сколько питомцев конкретного обществоведа после института станут высококлассными специалистами с активной жизненной позицией, основанной на принципах социализма, а сколько уйдут, скажем, в ряды наркомафии.
Тогда не придётся по смутным предчувствиям делать из нас «антисоветчиков», как поступили со мной в Верх-Исетском райкоме партии. Полгода отчаянных усилий потребовалось для того, чтобы Свердловский горком партии созвал комиссию, которая официально (!) постановила, что я – не антисоветчик.
Правда, пришлось согласиться с тем, что всё же я «нескромный человек». Так требует методика житейской мудрости: из двух зол выбирают меньшее.
В. МОЛЧАНОВ, кандидат философских наук, г. Свердловск.
«УРАЛЬСКИЙ РАБОЧИЙ», 7 января 1989 г.
Мне показалось, что на этом разговор закончен, и занес его в копилку курьёзов, но природный оптимизм в этот раз меня подвел. Буквально через несколько дней по настоянию А.Меркурьевой состоялось собрание партгруппы кафедры философии и научного коммунизма Свердловского медицинского института, где я работаю. Руководил «важным политическим мероприятием» заместитель секретаря парткома института С.Бугаев. К моему большому удивлению коллега Е.Петрова, руководитель того злополучного семинара, обвинений в антисоветизме не опровергла, дескать, у Молчанова были в лекции серьезные методические ошибки.
Подобная «аргументация» человеку постороннему может показаться странной, но обществоведы, думаю, поймут, в чем здесь дело. В том, что давно уж в нашем профессиональном цехе заведено всё непривычное объявлять методически несостоятельным и на этой основе клеить политические ярлыки. Всё это, воистину, было бы смешно, когда бы не было так грустно. На первый взгляд, в самой методике ничего плохого нет, ведь всякое дело имеет две стороны: «что» и «как». Но «методирование» в условиях административно-бюрократического управления наукой стало, по сути, тормозом в развитии общественных наук.
Перестройка разбила коллег-обществоведов на три группы: первая, сменив схоластику на науку, жадно изучает факты реальной жизни, факты социализма. Вторая добросовестно ударилась в методическую работу, сменив старую схоластику на новую. Последняя, самая влиятельная и «заслуженная», панически боится каких бы то ни было изменений в «своей» науке. Будучи весьма солидной по численности, опираясь на нейтралитет второй, эта группа выискивает «методические ошибки» у первых, всячески перекрывая им кислород.
Не берусь судить за весь Союз, но на уральском меридиане дело обстоит именно так.
Причины существования этих групп кроются в двойственности объективного положения преподавателя общественных наук. С одной стороны, он – носитель и выразитель мировоззрения рабочего класса. С другой – обычный чиновник, служащий министерства, вуза, кафедры, который во многом подчинен ведомственным законам своего бытия.
Понятно, что бюрократу выгоден тот, кто ориентируется на чины и звания, а против другой группы есть испытанное оружие – методика. А ведь если сегодня заглянуть в любое пособие по методике преподавания общественных наук в вузе, можно убедиться, что, кроме тривиальностей, там ничего нет.
Для обществоведа, неравнодушного к своему предмету, существующая методика сегодня страшна тем, что вытравляет из того же научного коммунизма «чёрствый хлеб факта», реалии жизни, заменяя их демагогическими выкрутасами.
…Уже немало лет на государственном экзамене мне приходится слышать довольно полные и бойкие рассуждения о высшей стадии развития социалистического общества. Но вот что настораживает, даже удручает: самый зрелый выпускник, блестяще объяснив, что необходимо для построения коммунизма, смолкает перед вопросом: «А для чего он нужен тебе самому?» Одна из выпускниц вместо ответа просто разрыдалась. Еще бы, такая «бестактность» задавать подобный вопрос!
А ведь знать, для чего он нужен мне самому, равнозначно четкому и ясному пониманию того, что такое коммунизм и как его создавать. Так что слёзы девочки одной «психологией» не объяснить. Они полились из-за неумения мыслить. Ведь наш подопечный медик-студент учится не тому, как думать, а тому, «что» подумать, да «как сказать»… Молодёжь это калечит, принуждая с ранних лет ориентироваться не на саму Суть, а на чужие мысли, поступки и дела.
Понятно, что при этом, вместо революционного влияния на своих питомцев, мы воспитываем студента-индивидуалиста, который не умеет, да и боится мыслить смело, коллективистски, во имя Общего Блага, а не во имя лишь самого себя. В газете «На смену!» секретарь комсомольской организации I курса санитарного факультета СГМИ Д.Миргасимов прямо так и сказал: «Мы не знаем наших прав, а если знаем, то молчим. Мы привыкли к рабской психологии, полагая: так легче жить – за тебя подумают…»
Для себя феномен запуганного студента объясняю просто: его воспитал запуганный преподаватель!
Даже сдавая государственный экзамен на «отлично», молодежь наша часто усваивает философию без мышления, эстетику без чувства прекрасного, этику без нравственности, политическую экономию социализма без чувства социалистического хозяина, а научный коммунизм без коммунистического мировоззрения. На последнее хотел бы обратить особое внимание. Действительное мировоззрение проявляется не в словах, а в делах. Дела же таковы. В 1985 году к административной ответственности было привлечено 53 студента и сотрудника СГМИ, ещё десять – к уголовной ответственности. В следующем году эти цифры были перекрыты, причем диапазон преступлений широк: от квартирных краж до убийств. Львиная доля правонарушений – участие в незаконных операциях с наркотиками. Постоянно привлекаются к уголовной ответственности бывшие выпускники нашего института. А ведь в своё время они успешно сдали государственный экзамен по научному коммунизму, преподанный им… методически верно!
…Сегодня практически негде искать помощи и понимания учёному, решившему уйти от тривиальностей. Не найти пока его и в партийных органах. В подтверждение приведу такой факт.
За время с апреля 1985 года в Свердловске сложился небольшой коллектив обществоведов-единомышленников, которые провели несколько научных конференций по изучению теоретического наследия классиков марксизма-ленинизма, проблем коммунистического созидания. Вокруг свердловчан сплотился перспективный коллектив обществоведов из других городов, определилось его своеобразное научное лицо. Главное направление работы – изучение общественных отношений социализма; философский анализ социальных инициатив трудящихся, в особенности рабочих починов Урала. Научная работа ведётся прямо на заводах. Мы организовали ряд «круглых столов» на Уралмаше, на Северском трубном заводе, на Уральском турбомоторном, на свинцово-цинковом комбинате им. В.И.Ленина в Усть-Каменогорске, на ГПЗ-1 в Москве, и на некоторых других предприятиях страны.
Ведётся не только теоретическое обобщение опыта рабочих коллективов, но и организация практического обмена опытом между различными регионами страны. Так, научная инициатива свердловских обществоведов и их московских коллег из Института культуры помогла в начале 1987 года, ещё до постановления ЦК КПСС, привить на московской земле уральский (Северский) почин по коллективной гарантии трудовой и общественной дисциплины.
Реакция партийных органов, прежде всего отдела науки и учебных заведений Свердловского горкома КПСС во главе с Н.ВОРОНИНЫМ , на наш коллектив была однозначной – не годится! Подготовленная к концу 1986 года научная конференция «Ленинская концепция социализма как живого творчества самих народных масс» была сознательно сорвана. Несмотря на то, что материалы конференции получили самую положительную рекомендацию от Академии общественных наук при ЦК КПСС. Конференция, мало того, была предусмотрена планом мероприятий Философского общества СССР на 1986 год…
Как я понял, при её подготовке не были соблюдены кое-какие «методические» традиции. Прежде всего та, что отделу горкома партии пришлось иметь дело с «непривычными» обществоведами, которые «вдруг» начали сметь своё суждение иметь…
Понятно, что методика существует не случайно: она возникла из общественного разделения труда, которое есть и в вузовском преподавании общественных наук. Как-нибудь она необходима, но нужно лишить «методическую схоластику» её собственной ведомственной стихии. Другими словами, включить преподавателя-обществоведа в ту жизненную среду, в которой он только и сможет осуществить своё призвание и общеполезную роль – стать теоретически грамотным, научным, идеологическим и, следовательно, политическим представителем рабочего класса в интересах народа. Я говорю о включении его в общественные отношения рабочего трудового коллектива.
Сошлюсь здесь на свой опыт приобщения к проблемам Уральского турбомоторного завода им К.Е.Ворошилова, где рабочие цеха ДМ-1 избрали меня членом совета трудового коллектива. Работа в его составе – настоящая вакцина против схоластики. Только в результате подобного «включения» начинаешь в полной мере понимать, что такое марксизм-ленинизм, что такое социализм. Становится, кстати, и заодно предельно ясно, как без всяких «методических» затей (согласованных с начальством!) можно находить со студентами общий язык.
Думаю, что на учебный семинар студенческой группы нужно выносить свой опыт общественной жизни и политической борьбы за суверенные права трудового, рабочего коллектива, а не «этику» уважению к культу начальственного мнения…
И, наконец, для искоренения схоластики из методики нужно ликвидировать «разделение труда» в мировоззренческой подготовке студента. Речь о том, что вся лесенка марксистских наук должна быть пройдена студентом рука об руку с одним преподавателем. А оценка труда преподавателя, выражаясь политическим языком перестройки, должна осуществляться по тому, сможет ли «его» студент без обывательского трепета относиться к реальным противоречиям жизни, разрешать их под углом зрения интересов рабочего класса, проявляя при этом своё мировоззрение не просто в словах, но в чувствах, мыслях и делах. Если нам ДОВЕРЕНО учить, позвольте каждому из нас определять пути формирования из подопечных истинных марксистов, борцов за перестройку. Тогда-то о нашей работе будет судить легко любому и каждому, в том числе и партийным работникам. Судить по конечному результату: к примеру, сколько питомцев конкретного обществоведа после института станут высококлассными специалистами с активной жизненной позицией, основанной на принципах социализма, а сколько уйдут, скажем, в ряды наркомафии.
Тогда не придётся по смутным предчувствиям делать из нас «антисоветчиков», как поступили со мной в Верх-Исетском райкоме партии. Полгода отчаянных усилий потребовалось для того, чтобы Свердловский горком партии созвал комиссию, которая официально (!) постановила, что я – не антисоветчик.
Правда, пришлось согласиться с тем, что всё же я «нескромный человек». Так требует методика житейской мудрости: из двух зол выбирают меньшее.
В. МОЛЧАНОВ, кандидат философских наук, г. Свердловск.
«УРАЛЬСКИЙ РАБОЧИЙ», 7 января 1989 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий