«Марксизм… без Маркса?» – такой полемический заголовок был предпослан редакцией статье преподавателя В. Алексеева, опубликованной в «Аргументе» 2 февраля. Разговор продолжили читатели, учащиеся, студенты, преподаватели / «На смену!» 13 апреля, 14 мая, 29 июня/. Он был заинтересованным и серьёзным. Об этом свидетельствуют и публикации газеты, и коллективные обсуждения, прошедшие в ряде вузов Свердловска, и письма, поступившие в редакцию.
Можно ли прожить без философии, была бы голова на плечах и диплом в кармане? Так был сформулирован один из вопросов, обращённых к редакции из студенческой аудитории. Можно ли без серьёзной мировоззренческой подготовки осмыслить настоящее, понять проблемы будущего? – прозвучал встречный вопрос. Путь облегчённого, формального изучения марксистской теории – за ним стоит не что иное, как проявление классовой и нравственной незрелости молодого специалиста. Большинство наших читателей активно поддержали именно эту точку зрения.
- «Автор статьи «Марксизм… без Маркса?» последовательно и точно дал критику этому негативному явлению в нашей студенческой жизни. И он прав», - утверждает Х.Умаров. Некоторые участники разговора выразили несогласие с ним: «Прежде всего, необходимо выявить причины, приведшие к такому странному положению, когда марксизм начинают изучать «без Маркса». А именно этот важный момент был упущен В.Алексеевым в его статье», - возражает студент философского факультета УрГУ Д.Николаев.
Другие же согласны с автором лишь отчасти. «Мне представляется весьма спорной авторская трактовка истоков формализма в изучении студентами марксистско-ленинской теории, - пишет преподаватель Свердловского Областного культпросветучилища С.Девятков. – Согласно автору, эти истоки коренятся лишь в специфическом положении студента в нашем обществе, при котором он далёк от проблем действительной жизни или имеет к ним отношение весьма косвенное, а потому равнодушен и к научно-теоретическому выражению таких проблем – теории марксизма». Но, во-первых, студенты дневных отделений освобождены у нас от непосредственного производительного труда, а не от труда как такового. Во-вторых, например, студенты-заочники и вечерники находятся в прямой связи с трудом производительным. А между тем формализм в изучении общественно-политических дисциплин присущ им в не меньшей степени, нежели студентам дневных отделений. Наконец, в-третьих, при одинаковом положении, не все студенты и дневных отделений проявляют подобный формализм, а лишь часть из них"» - заключает С. Девятков.
Причины изучения «марксизма… без Маркса»… Размышляя над ними, ряд читателей приходит к такому выводу. «Интерес к изучению первоисточников пропадает ещё в средней школе», - считает студентка УПИ Любовь Тореева. Ведь, «приходя в высшее учебное заведение, студент продолжает «тянуть лямку» школы, продолжает учиться несерьёзно, разбросанно, не видеть первоисточника, а следовательно, не понимать сути дела в корне», - подчёркивает В.Карабанько. Причём для средней школы это характерно «в ещё большей степени.., только по учебникам изучают не Маркса и Ленина, а Достоевского и Толстого», - пишет О.Врачёв.
Что же, возразить что-либо здесь трудно. Ребята – сами вчерашние школьники – знают, что говорят. Они сфокусировали внимание на ещё одной стороне проблемы. И стороне очень важной.
Вспоминая о встречах с Лениным, Инесса Арманд рассказывала о том, что Владимир Ильич всегда живо интересовался тем, знает ли молодёжь классическую русскую литературу. Когда же выяснялось, что знают её довольно плохо, а многие даже огульно отвергают как «старорежимное наследие», Ленин с настойчивой заинтересованностью говорил о том, что надо знать и ценить лучших представителей русской дореволюционной культуры. «Ведь на Некрасове целое поколение училось»,- говорил Владимир Ильич.
Внутренняя, нерасторжимая связь родной литературы и марксистского мировоззрения ясно выражена в такой вот мысли Ленина: «Россия выстрадала марксизм», - писал он.
Это значит, что в марксистском мировоззрении мы находим чёткие и ясные ответы на те проблемы и «проклятые вопросы» бытия человеческого, которые ставили, с которыми накрепко связывали свои судьбы и над которыми бились самые благородные и лучшие представители русского народа: Пушкин и Некрасов, Гоголь и Белинский, Герцен и Достоевский, Радищев и Толстой, Лесков и Помяловский, Куприн и Чехов… И если верно то, что плоды их исканий – в могучем взлёте ленинской мысли и революционных деяний русского рабочего класса, то верно и обратное: без знания их (русских классиков!) произведений, следовательно, всех драм их мыслей и сердец, марксизм может быть усвоен только как набор безжизненных формул, голая схема. И никак иначе!
Вот потому-то облегчённое, формальное «знакомство» с Лениным или Достоевским, Марксом или Герценом, Энгельсом или Толстым – это две стороны одной и той же малопочтенной медали. Если же говорить ещё определённее, то формальное отношение к марксизму, помимо всего прочего, свидетельствует об отсутствии патриотизма, т.е. о равнодушии не только к делу рабочего класса, но и к своему народу.
Есть в нашей почте, однако, и «сердитые» письма, свидетельствующие о том, что мысль эта оказалась очевидной далеко не для всех.
«Ведь и без глубокого изучения марксизма люди были прекрасными борцами за свободу народа», - пишет нам один студент. «А то, что не конспектируя, мы не соглашаемся с образом жизни и образом мысли рабочего класса – неверно». «Ведь и без первоисточников, по другой литературе мы самую основную мысль, итог трудов Маркса и Энгельса, знаем, понимаем», - продолжает второй. «Автор не прав, что студенты сидят на шее трудящихся. Ведь придя на производство, ты не будешь философствовать, а будешь работать, и с тебя будут спрашивать, что ты сделал на рабочем месте, а не какую статью Маркса прочитал», - утверждает третий. «Образ жизни, образ мысли – красивые слова! Пишут, что, не изучая теорию рабочего класса, мы не поддерживаем их образ жизни и образ мысли. Но они сами, рабочие, знают ли теоретические основы их общества? Я уверен, что многие, даже из передовых рабочих, не читали ни Маркса, ни Энгельса, ни Ленина и повторяют их общеизвестные фразы и высказывания. Как можно требовать от студентов, если рабочие сами не знают этого?» – заключает четвёртый, подписавшийся буквами «Д. Т. Р.».
Ну, что же, известное изречение гласит, что если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, то они, наверное, опровергались бы. А важнейший принцип марксистской теории: мерять свой личный интерес интересами трудящихся - вещь, конечно, непростая, а подчас и болезненная. Во всяком случае, мерять этой меркой других гораздо легче, чем себя самого…
…Мы видим, как в один тугой узел завязано здесь и неверие в творческие возможности рабочего класса, и элементарное незнание фактов, и преклонение перед учебником-каноном и, уже как следствие, карикатурное представление о Жизни и неверие в самого себя.
Возьмём факты. Философский труд В.И.Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» читали рабочие. А когда Владимир Ильич узнал, что благодаря этому они способны успешно полемизировать с ревизионистами от философии, удовлетворённо заметил: «Вот и доказательство того, что рабочие в состоянии разобраться в таком сложном вопросе! Они пролетарским чутьём понимают рабовладельческие идеи, преподносимые под видом «чистой науки». Это было тогда. А сегодня у нас десятки миллионов человек изучают марксистскую теорию в сети политического просвещения на заводах и шахтах, фабриках и рыболовецких судах, а не только в высших учебных заведениях.
В деле этом есть, конечно, и трудности. Кто станет спорить. А они в том, что сегодня мало знать только формулы марксизма. Сегодня нужно владеть его методом. Учёный-большевик Владимир Викторович Адоратский по этому поводу вспоминает: «Бебель и Бернштейн, - говорил Владимир Ильич, - похоронили богатейшее наследство Маркса и Энгельса в четырёх толстых томах, которые будут читать только учёные дураки, вроде нас с вами. Необходимо сделать выборку важнейшего, сделать доступным широким кругам рабочих, сделать так, чтобы действительно подлинного Маркса читали».
Что же до учебника и прочих компиляций… Вот мнение самих ребят: «Редкий учебник, изобилующий цитатами из трудов Маркса, Энгельса, Ленина, не искажает смысла сказанного классиками хотя бы из-за самого способа цитирования», - пишет студентка УПИ Елена Рычина. «Да, по их трудам написано уже немало книг, доступных для среднего ума, и их вполне достаточно для отметки в зачётку. Да, эти книги – продукт деятельности человеческой головы.., но не твоей», - замечает студент философского факультета УрГУ Х.Умаров.
И это глубоко верно! Жил в античные времена большой учёный, которого звали Эвклид. Он давал уроки царю, и когда тот пожелал побыстрее и без труда овладеть наукой, учёный ответил: «Нет царского пути к геометрии!». Как и вообще в науке, добавим мы. С намёком на этот исторический факт почти две тысячи лет спустя великий немецкий мыслитель Гегель отметил: вопреки предупреждению Эвклида всё ещё находится немало любителей легкой жизни. Их «царский путь в науке» состоит в том, чтобы читать рецензии на философские произведения, да, пожалуй, предисловия и первые параграфы этих произведений. Однако, нельзя же мыслить за другого! – справедливо полагал он.
Зато урок этот хорошо усвоили многие наши читатели. «Вы спрашиваете: «Марксизм без Маркса?» И я отвечу – «Нет!» – пишет в своём письме студент УПИ И.Вадимов. – Тех, кто изучает философию по верхам, по комментариям в учебнике. можно только пожалеть. Любой первоисточник классиков марксизма-ленинизма - это интереснейшая вещь. Разговор с умным человеком всегда полезен. А здесь идёт разговор именно с тобой, и на самом высоком уровне доверительности и конкретности».
Но о чём же конкретно он, этот доверительный разговор?
Свидетельство Георгия Васильевича ЧИЧЕРИНА: «Дорабатываешь до конца свою собственную мысль – вот чему учился всякий при общении с Владимиром Ильичем. В.И.Ленин постоянно вышучивал со своим неподражаемым юмором всякую расплывчатую, неясную и недодуманную мысль. Его собеседник учился у него тому, что всякая человеческая мысль должна быть добросовестной работой, а не безответственным самоуслаждением или блефом. Пусть всякий учится у Владимира Ильича тому, что мысль есть нечто гораздо большее, чем настроение и инстинкт. Она должна быть логически доведена до конца». (Выделено мною – В.М.)
КТО ДОБРОСОВЕСТНО МЫСЛИТ – ТОТ ДОБРОСОВЕСТНО ТРУДИТСЯ! И наоборот. – Вот урок, преподанный нам Эвклидом, Гегелем и Лениным.
А «мыслить добросовестно» – значит всегда видеть реальные противоречия жизни, разрешать и не бояться их. Не в этом ли и состоит ответ тому из «сердитых» участников нашей дискуссии, кто считает, что на производстве с тебя спросят, что ты сделал на «рабочем месте», а не что «из Маркса» прочитал…
Умение делать своё дело толково, творчески, а не по шаблону люди издавна называли «умом». Ум – это способность или умение разрешать противоречия. Наукой о таком умении и выступает материалистическая диалектика. «Живой душой марксизма» называл её В.И.Ленин.
В поисках причин, почему порой усваивается лишь «анатомия» марксистской науки, её скелет, костяк, но не осваивается её «живая душа», наши читатели вполне закономерно приходят к проблемам преподавания. Итог их совместных раздумий можно выразить так: если иной студент изучает марксизм в отрыве от Маркса, то ведь иной преподаватель в отрыве от жизни его и преподаёт.
Характерно, что если об этом несколько неуверенно и робко говорят студенты, то преподаватели – во весь голос, настойчиво и самокритично. «Если присмотреться чуть повнимательнее, то нетрудно увидеть, что иные преподаватели общественных дисциплин… грешат разного калибра ремесленничеством», - считает слушатель Института повышения квалификации при УрГУ Н.Санников. «Если преподаватель… сам ежедневно не занят тяжелейшей, подчас мучительной умственной работой.., то он не сможет увлечь и студенческую аудиторию», - утверждает кандидат философских наук И.Мануйлов. «Если безнравственно формально усваивать марксистскую философию, то ещё более безнравственно формально её преподавать», - подытоживает А.Трахтенберг.
Проблема эта, конечно, непроста. И чтобы в ней разобраться, как минимум нужно иметь в виду следующее: отношение преподавателя к студенту – это объективное общественное отношение, которое складывается между ними по поводу освоения марксистской науки и её отношения к реальной жизни. Помнить это следует для того, чтобы чётко разграничить, что здесь зависит от индивидуальных особенностей данного конкретного преподавателя или студента, а что, с другой стороны, зависит не от них.
Вот пример. Выпускной экзамен по научному коммунизму венчает мировоззренческую марксистско-ленинскую подготовку студента. Уже немало лет на нём мне приходится слышать довольно полные и бойкие ответы о коммунизме. Но вот что обычно настораживает и удручает. Как правило, даже самый зрелый выпускник, блестяще объяснив, что нужно для построения коммунизма, сплошь и рядом смолкает перед вопросом: «А для чего коммунизм нужен тебе самому?» Бывает, правда, что и не молчит. Одна из выпускниц, услышав этот нетрадиционный вопрос, вначале забеспокоилась, потом заметалась, а при повторном вопросе заплакала, приняв его… за провокацию со стороны экзаменаторов.
Знать, для чего коммунизм нужен мне самому, равнозначно чёткому и ясному пониманию того, «что такое коммунизм» и как его создавать? В противном случае стираются все критерии, которые отличают марксистско-ленинское мировоззрение от всевозможных подделок под него, от самого обыкновенного мещанства. Приходилось слышать и такой ответ: «Коммунизм нам нужен для того, чтобы хорошо жить». На просьбу уточнить, что значит «жить хорошо», выпускник с чувством абсолютной уверенности в своей правоте ответил: «Это когда получаешь по потребностям».
А ведь главный итог вековых раздумий, борьбы и труда (не только пятилетнего обучения в ВУЗе!) поколений и поколений людей состоит в том, что для человека самым высшим и самым интересным предметом в универсуме является всё-таки Человек. Со всеми его «несовершенствами». В этом и состоит суть марксистского общественного идеала. Под «человеком» тут имеются в виду массы людей, большинство людей, которое состоит из трудящихся как на поприще физического, так и на ниве умственного труда. Свободное развитие каждого как условие свободного развития всех – таков основной вывод научного коммунизма, главный пафос этой науки. Кто не понял этого, тот не понял в марксизме ровным счётом ничего, ибо обречён на то, чтобы путать и в жизни, и в науке цели коммунизма – с его средствами.
Как же так случается, что блестяще усвоив, из чего состоит марксистская наука (= идеальный коммунизм), на самом финише учёбы студент забывает главное: о чём она? Объяснить это только личностью преподавателя или его слабой методической подготовкой было бы весьма наивно. Всё равно, что объяснять общественные явления не социологией, а психологией.
Объяснение видится вот в чём. Обращаясь к преподавателю, студент вступает в духовные общественные отношения - с рабочим классом в целом. Поэтому уже с самого первого курса студент должен иметь дело не с кем-нибудь, а с Преподавателем Марксистской Науки как таковой, с чьей помощью он обращался бы к реальным проблемам реальной Жизни.
Но, увы! Имеет-то он дело с преподавателем «одного предмета», который по долгу службы на каждый последующий год отсылает своего подопечного не к Классу рабочих, а… в класс преподавателя «другого предмета» (истории партии, философии, политической экономии, этики, эстетики, научного атеизма и научного коммунизма). Каждый из них возделывает свою делянку, отвечает за свой участок марксизма, добросовестно делясь со студентом. И выходит, что знанием марксизма как такового со студентом «поделиться» некому. Парадоксально, но факт!
В самом деле, вначале наш студент изучает философию. Он твёрдо помнит, что трактуется в этой науке о «наиболее общих законах природы, общества и мышления». Став старше, он приступает к изучению политической экономии, хорошо усвоив, что наука эта о производстве, распределении, обмене и потреблении материальных благ в обществе. И, наконец, завершая своё образование, он хорошо запомнит, что научный коммунизм изучает «социально-политические закономерности движения человечества по пути коммунизма»… Получив полагающуюся ему оценку и диплом, пережив первые радостные эмоции, наш студент в конце-концов не может не задаться вопросом: ну хорошо, я познал законы, которым подчинена вся движущаяся материя. Знаю экономические законы, по которым движется материальная жизнь людей, их социально-политическая жизнь. Но вот незадача: знаю ли я, а как же мне жить?!
Что такое недоумение возникает, зачастую оставаясь без квалифицированного ответа, свидетельствует то, что ответ на вопрос о сущности человека, смысле его бытия и предназначении в этом мире вчерашние (да и сегодняшние) студенты ищут нередко не у Маркса, а либо у модного Фрейда, либо в философской или художественной литературе экзистенциализма, либо, в ставших сегодня модными, восточных религиях, на худой конец в Евангелии или же в «атеистическом» мещанстве всякого рода. «Свято место» пусто не бывает. Должен же быть чем-то заполнен тот вакуум, который неизбежно проистекает из разделения труда в мировоззренческой подготовке студента. Ведь это – плата за «тихий переворот», происходящий у всех на глазах, а именно: когда юная душа учится не на «части» смотреть и видеть их с позиции Целого, но наоборот, самое целое знать и видеть лишь и только под углом зрения «частей»…
Правомерно ли это разделение?.. А если представить дело так: устранить то, что мешает совпасть внутренней логике марксистско-ленинского мировоззрения и внешней форме организации педагогического процесса?
Да, я именно об этом. О том, что вся многоступенчатая лесенка марксистских наук должна быть пройдена студентом рука об руку с одним преподавателем. А потому и оценка его уникального мировоззренческого труда должна быть только по конечному результату: по тому, способен ли молодой человек видеть сегодняшний наш мир с позиций интересов рабочего класса, проявляя своё мировоззрение не столько в словах, сколько в чувствах, мыслях и делах.
Если верно, что для студента нет царского пути в науке, то в ещё большей степени нет его для преподавателя. Да и быть не может!
отделения Философского общества СССР, АН СССР.
Комментариев нет:
Отправить комментарий